Подножка от Westinghouse
В МИРЕ / #8_2025
Текст: Ирина ДОРОХОВА / Фото: Joongang Ilbo, KEPCO, CĚZ
Южнокорейские компании могли бы стать для многих стран предпочтительными вариантами генподрядчиков при строительстве АЭС, но из-за спора с американской Westinghouse они уступили почти весь мировой рынок атомных станций. В сегменте «больших» АЭС южнокорейские компании будут довольствоваться ролью поставщиков, а в сегменте «малых» их будет проверять Westinghouse.
Пока в атомной отрасли длился постфукусимский кризис, усугубленный общим нездоровым состоянием мировой экономики, успехи южнокорейских атомщиков всерьез никого не волновали. В самой Южной Корее в 2017 году по инициативе президента Мун Чжэ Ина ввели запрет на строительство новых АЭС. Южнокорейским компаниям остались доступны только зарубежные рынки. В Объединенных Арабских Эмиратах консорциум южнокорейских компаний, возглавляемый Korea Electric Power Corp. (КЕРСО), строил АЭС «Барака». Это большой проект: четырехблочная АЭС с реакторами APR‑1400 совокупной электрической мощностью 5348 МВт.
Решение о строительстве было принято в 2008 году, в период так называемого ядерного ренессанса. Американские компании тогда в конкурсе не участвовали, так как между США и ОАЭ не было подписано соглашение 123 — базовый документ, необходимый для совместной работы с США в области атомной энергетики. Другие участники — французские и японские атомные компании — проиграли вследствие своей ценовой политики. Южнокорейский консорциум предложил APR‑1400 по $ 2,3 тыс. за 1 кВт установленной мощности против $ 2,9 тыс. (EPR‑1600, французский дизайн) и $ 3,6 тыс. (ABWR, японская разработка).
После аварии на АЭС «Фукусима-1» власти ОАЭ не отказались от стройки. 19 июля 2012 года был залит первый бетон в фундамент первого блока, затем три года подряд заливали по одному первому бетону. Первый блок был подключен к сети 19 августа 2020 года, второй — 14 сентября 2021 года, третий — 8 октября 2022 года, последний — 23 марта 2024 года.
Блоки сдавались, когда начались и затем обострились трансформации в социальной, производственной и торговой сферах (пандемия коронавируса), политическом мироустройстве и, что особенно важно, в энергетике. Атом был широко признан в качестве стабильного источника поставок безуглеродной электроэнергии и стал рассматриваться как предпочтительный источник генерации для таких новейших потребителей, как центры обработки данных, занимающиеся майнингом криптовалют, а также обучением искусственного интеллекта. Сооружение АЭС превратилось в востребованный многомиллиардный бизнес.
В этой сфере у южнокорейских атомщиков сформировалась — отчасти благодаря их собственным усилиям, отчасти —тенденциям в глобальной политике — уникальная позиция. Южная Корея благожелательно воспринимается в западном мире. Она с 1950‑х годов идет в фарватере политики США, в нее были вложены американские деньги, южнокорейские промышленные компании встроены в американские цепочки поставок. Политически и идеологически Южная Корея своя для западного мира.
Кроме того, динамичное и успешное завершение строительства АЭС «Барака» показало: южнокорейские атомщики — более выгодные строители АЭС, чем столкнувшиеся с финансовыми и техническими проблемами французская Areva и американская Westinghouse. Первая долго и мучительно строила блок № 3 на финской АЭС «Олкилуото», накопила огромный долг, вынуждена была списать крупные суммы, вызванные проблемами с "Олкилуото" и переоценкой запасов на месторождениях в Нигере, в итоге была реорганизована и разделена на несколько компаний. Топливный сегмент вошел в Orano, реакторный — в EDF. Французы достроили многострадальный блок на "Олкилуото", но стройка растянулась на 17 лет. Вместо 2009 года блок был подключен к сети лишь 12 марта 2022 года.
Westinghouse из-за неспособности построить четыре блока — по два на АЭС «Вогл» и "Ви-Си Саммер" (обе в США) — в 2017 году прошла процедуру банкротства и сегодня принадлежит канадской уранодобывающей компании Cameco и американскому инвестфонду Brookfield Renewables. Блоки на "Ви-Си Саммер" так и остались недостроенными, блоки №№ 3 и 4 на "Вогл" были подключены к сети 31 марта 2023 года и 6 марта 2024 года соответственно (изначальный план — 2016 и 2017 годы). Соглашение с Westinghouse по блокам в Индии, которое готовилось в 2017 году, так и не было подписано. Есть некая ирония в том, что КЕРСО тогда готова была купить Westinghouse у японской Toshiba, владевшей крупнейшим пакетом акций американской компании, но предложения такого ей, похоже, так и не сделали.
Решение о строительстве было принято в 2008 году, в период так называемого ядерного ренессанса. Американские компании тогда в конкурсе не участвовали, так как между США и ОАЭ не было подписано соглашение 123 — базовый документ, необходимый для совместной работы с США в области атомной энергетики. Другие участники — французские и японские атомные компании — проиграли вследствие своей ценовой политики. Южнокорейский консорциум предложил APR‑1400 по $ 2,3 тыс. за 1 кВт установленной мощности против $ 2,9 тыс. (EPR‑1600, французский дизайн) и $ 3,6 тыс. (ABWR, японская разработка).
После аварии на АЭС «Фукусима-1» власти ОАЭ не отказались от стройки. 19 июля 2012 года был залит первый бетон в фундамент первого блока, затем три года подряд заливали по одному первому бетону. Первый блок был подключен к сети 19 августа 2020 года, второй — 14 сентября 2021 года, третий — 8 октября 2022 года, последний — 23 марта 2024 года.
Блоки сдавались, когда начались и затем обострились трансформации в социальной, производственной и торговой сферах (пандемия коронавируса), политическом мироустройстве и, что особенно важно, в энергетике. Атом был широко признан в качестве стабильного источника поставок безуглеродной электроэнергии и стал рассматриваться как предпочтительный источник генерации для таких новейших потребителей, как центры обработки данных, занимающиеся майнингом криптовалют, а также обучением искусственного интеллекта. Сооружение АЭС превратилось в востребованный многомиллиардный бизнес.
В этой сфере у южнокорейских атомщиков сформировалась — отчасти благодаря их собственным усилиям, отчасти —тенденциям в глобальной политике — уникальная позиция. Южная Корея благожелательно воспринимается в западном мире. Она с 1950‑х годов идет в фарватере политики США, в нее были вложены американские деньги, южнокорейские промышленные компании встроены в американские цепочки поставок. Политически и идеологически Южная Корея своя для западного мира.
Кроме того, динамичное и успешное завершение строительства АЭС «Барака» показало: южнокорейские атомщики — более выгодные строители АЭС, чем столкнувшиеся с финансовыми и техническими проблемами французская Areva и американская Westinghouse. Первая долго и мучительно строила блок № 3 на финской АЭС «Олкилуото», накопила огромный долг, вынуждена была списать крупные суммы, вызванные проблемами с "Олкилуото" и переоценкой запасов на месторождениях в Нигере, в итоге была реорганизована и разделена на несколько компаний. Топливный сегмент вошел в Orano, реакторный — в EDF. Французы достроили многострадальный блок на "Олкилуото", но стройка растянулась на 17 лет. Вместо 2009 года блок был подключен к сети лишь 12 марта 2022 года.
Westinghouse из-за неспособности построить четыре блока — по два на АЭС «Вогл» и "Ви-Си Саммер" (обе в США) — в 2017 году прошла процедуру банкротства и сегодня принадлежит канадской уранодобывающей компании Cameco и американскому инвестфонду Brookfield Renewables. Блоки на "Ви-Си Саммер" так и остались недостроенными, блоки №№ 3 и 4 на "Вогл" были подключены к сети 31 марта 2023 года и 6 марта 2024 года соответственно (изначальный план — 2016 и 2017 годы). Соглашение с Westinghouse по блокам в Индии, которое готовилось в 2017 году, так и не было подписано. Есть некая ирония в том, что КЕРСО тогда готова была купить Westinghouse у японской Toshiba, владевшей крупнейшим пакетом акций американской компании, но предложения такого ей, похоже, так и не сделали.
Встреча представителей KEPCO и Westinghouse
Лицензионный конфликт
Как начался спор между корейцами и американцами?
В 2018 году Саудовская Аравия огласила короткий список претендентов на строительство своей первой АЭС. В него вошли все крупнейшие поставщики реакторных технологий. Для саудовского тендера KEPCO предложила реактор APR‑1400 — тот же, что и для ОАЭ.
Во второй половине 2010‑х годов Чехия активно готовилась к тендеру на строительство новых блоков на АЭС «Дукованы» и "Темелин". Южнокорейская Korea Hydro & Nuclear Power (KHNP) подала свое предложение — реактор APR‑1000.
В 2022 году намерение построить несколько АЭС озвучила Польша. KHNP предложила ей построить шесть блоков с реакторами APR‑1400 общей мощностью 8,4 ГВт.
Также Корея собиралась участвовать в тендере на строительство второго блока АЭС "Кршко" в Словении.
На всех тендерах южнокорейские компании оказались прямыми конкурентами Westinghouse, предлагавшей реактор АР‑1000. Опасения судебных разбирательств высказывались еще в 2019 году. Но саудовский тендер затянулся, и в октябре 2022 года, когда на кон было поставлено строительство блоков в Чехии и Польше, американская компания подала иск с претензиями к лицензионной чистоте корейских реакторов APR‑1000, APR‑1400, а также OPR‑1000 в федеральный окружной суд США (округ Колумбия).
Суть претензий состояла в том, что корейские разработки базируются на проекте System 80. Это разработка компании Combustion Engineering, которая с 2000 года входит в Westinghouse. На этом основании Westinghouse настаивала на том, что любые экспортные контракты могут быть реализованы только с согласия Westinghouse и Минэнерго США.
Корейские атомщики, конечно, с этим не согласились, ссылаясь на то, что, купив разработку в 1987 году, они внесли в нее столько новшеств, что APR‑1000 и APR‑1400 стали лицензионно чистыми.
В сентябре 2023 года федеральный суд отказал Westinghouse в удовлетворении иска, так как следить за соблюдением экспортного законодательства в США уполномочен генпрокурор, а не частная компания. В ответ юристы Westinghouse подали апелляцию.
В августе 2024 года в Вашингтон приехала большая (около 70 человек) корейская делегация и попыталась урегулировать спор с Westinghouse, но соглашения достичь не удалось. Давление с американской стороны продолжилось: в сентябре 2024 года Westinghouse обратилась в Управление по защите конкуренции Чехии, требуя отменить победу KHNP и KEPCO в тендере на строительство новых блоков АЭС «Дукованы».
Как начался спор между корейцами и американцами?
В 2018 году Саудовская Аравия огласила короткий список претендентов на строительство своей первой АЭС. В него вошли все крупнейшие поставщики реакторных технологий. Для саудовского тендера KEPCO предложила реактор APR‑1400 — тот же, что и для ОАЭ.
Во второй половине 2010‑х годов Чехия активно готовилась к тендеру на строительство новых блоков на АЭС «Дукованы» и "Темелин". Южнокорейская Korea Hydro & Nuclear Power (KHNP) подала свое предложение — реактор APR‑1000.
В 2022 году намерение построить несколько АЭС озвучила Польша. KHNP предложила ей построить шесть блоков с реакторами APR‑1400 общей мощностью 8,4 ГВт.
Также Корея собиралась участвовать в тендере на строительство второго блока АЭС "Кршко" в Словении.
На всех тендерах южнокорейские компании оказались прямыми конкурентами Westinghouse, предлагавшей реактор АР‑1000. Опасения судебных разбирательств высказывались еще в 2019 году. Но саудовский тендер затянулся, и в октябре 2022 года, когда на кон было поставлено строительство блоков в Чехии и Польше, американская компания подала иск с претензиями к лицензионной чистоте корейских реакторов APR‑1000, APR‑1400, а также OPR‑1000 в федеральный окружной суд США (округ Колумбия).
Суть претензий состояла в том, что корейские разработки базируются на проекте System 80. Это разработка компании Combustion Engineering, которая с 2000 года входит в Westinghouse. На этом основании Westinghouse настаивала на том, что любые экспортные контракты могут быть реализованы только с согласия Westinghouse и Минэнерго США.
Корейские атомщики, конечно, с этим не согласились, ссылаясь на то, что, купив разработку в 1987 году, они внесли в нее столько новшеств, что APR‑1000 и APR‑1400 стали лицензионно чистыми.
В сентябре 2023 года федеральный суд отказал Westinghouse в удовлетворении иска, так как следить за соблюдением экспортного законодательства в США уполномочен генпрокурор, а не частная компания. В ответ юристы Westinghouse подали апелляцию.
В августе 2024 года в Вашингтон приехала большая (около 70 человек) корейская делегация и попыталась урегулировать спор с Westinghouse, но соглашения достичь не удалось. Давление с американской стороны продолжилось: в сентябре 2024 года Westinghouse обратилась в Управление по защите конкуренции Чехии, требуя отменить победу KHNP и KEPCO в тендере на строительство новых блоков АЭС «Дукованы».
Плата за соглашение
Корейские атомщики сдались. В начале января 2025 года в США KHNP и KEPCO подписали с Westinghouse меморандум о взаимопонимании в отношении принципов, касающихся ядерного экспорта и сотрудничества.
Вскоре начали появляться сообщения, проясняющие суть достигнутых договоренностей. В конце января 2025 года управляющий директор словенской GEN Energija (государственная энергокомпания, эксплуатирующая АЭС «Кршко») Бруно Глейзер заявил: KHNP уведомила его о том, что не будет участвовать в тендере на строительство второго блока АЭС "Кршко" из-за «экономической обстановки» и "изменения своих бизнес-приоритетов".
В июне KHNP подписала с чешской ČEZ контракт на строительство двух блоков АЭС «Дукованы». Тогда же канадская Cameco объявила о том, что ее доля в выручке Westinghouse во II квартале увеличится на $ 170 млн. Cameco прямо указала, что рост связан с участием американской компании в строительстве блоков «Дукован». Поскольку доля владения Cameco в Westinghouse — 49 %, примерно такой же объем получила и Brookfield Renewables. Все это означает, что контракт подписала и всю ответственность на себя взяла KHNP, а более $ 340 млн получила Westinghouse.
В августе 2025 года в Южной Корее разразился огромный скандал: в местные СМИ просочилась информация о деталях соглашения между KHNP, KEPCO и Westinghouse. Во-первых, оказалось, что KHNP будет подписывать с Westinghouse контракты на поставку товаров и услуг на $ 650 млн по каждому экспортному блоку и перечислять дополнительные $ 175 млн лицензионных платежей. Во-вторых, Westinghouse получила право в течение 50 лет проверять техническую независимость (читай — доступ к документации) южнокорейских компаний на всех тендерах в третьих странах. Очень важно: это касается реакторов не только большой, но и малой мощности. В-третьих, южнокорейские компании вправе экспортировать реакторные технологии только в 12 стран (Аргентину, Бразилию, Вьетнам, Египет, Иорданию, Казахстан, Марокко, ОАЭ, Саудовскую Аравию, Турцию, Филиппины и ЮАР). Учитывая географию интересов «Росатома» и китайских компаний, а также напряженные отношения Вьетнама и Южной Кореи еще со времен Вьетнамской войны, список потенциальных стран сокращается минимум вдвое.
В сентябре 2025 года стало известно о том, что KHNP прекратила свою деятельность в Польше, поэтому строительство второй АЭС (первая отошла Westinghouse) оказалось в подвешенном состоянии.
Корейские атомщики сдались. В начале января 2025 года в США KHNP и KEPCO подписали с Westinghouse меморандум о взаимопонимании в отношении принципов, касающихся ядерного экспорта и сотрудничества.
Вскоре начали появляться сообщения, проясняющие суть достигнутых договоренностей. В конце января 2025 года управляющий директор словенской GEN Energija (государственная энергокомпания, эксплуатирующая АЭС «Кршко») Бруно Глейзер заявил: KHNP уведомила его о том, что не будет участвовать в тендере на строительство второго блока АЭС "Кршко" из-за «экономической обстановки» и "изменения своих бизнес-приоритетов".
В июне KHNP подписала с чешской ČEZ контракт на строительство двух блоков АЭС «Дукованы». Тогда же канадская Cameco объявила о том, что ее доля в выручке Westinghouse во II квартале увеличится на $ 170 млн. Cameco прямо указала, что рост связан с участием американской компании в строительстве блоков «Дукован». Поскольку доля владения Cameco в Westinghouse — 49 %, примерно такой же объем получила и Brookfield Renewables. Все это означает, что контракт подписала и всю ответственность на себя взяла KHNP, а более $ 340 млн получила Westinghouse.
В августе 2025 года в Южной Корее разразился огромный скандал: в местные СМИ просочилась информация о деталях соглашения между KHNP, KEPCO и Westinghouse. Во-первых, оказалось, что KHNP будет подписывать с Westinghouse контракты на поставку товаров и услуг на $ 650 млн по каждому экспортному блоку и перечислять дополнительные $ 175 млн лицензионных платежей. Во-вторых, Westinghouse получила право в течение 50 лет проверять техническую независимость (читай — доступ к документации) южнокорейских компаний на всех тендерах в третьих странах. Очень важно: это касается реакторов не только большой, но и малой мощности. В-третьих, южнокорейские компании вправе экспортировать реакторные технологии только в 12 стран (Аргентину, Бразилию, Вьетнам, Египет, Иорданию, Казахстан, Марокко, ОАЭ, Саудовскую Аравию, Турцию, Филиппины и ЮАР). Учитывая географию интересов «Росатома» и китайских компаний, а также напряженные отношения Вьетнама и Южной Кореи еще со времен Вьетнамской войны, список потенциальных стран сокращается минимум вдвое.
В сентябре 2025 года стало известно о том, что KHNP прекратила свою деятельность в Польше, поэтому строительство второй АЭС (первая отошла Westinghouse) оказалось в подвешенном состоянии.
А также…
Выплаты KHNP и КЕРСО в адрес Westinghouse — не единственные, которые приходится делать южнокорейским компаниям. В июле 2025 года США подписали торговое соглашение с Южной Кореей, в рамках которого последняя обязалась инвестировать в американские проекты $ 350 млрд и закупить газ на $ 100 млрд. Часть соглашения — государственные и частные вложения на сумму до $ 50 млрд в американскую атомную отрасль.
В августе 2025 года в рамках торгового соглашения американские X-energy Reactor Company и Amazon подписали с KHNP и Doosan Enerbility соглашение о стратегическом сотрудничестве, нацеленное на ускорение внедрения передовых малых модульных реакторов и топлива X-energy в США. Doosan Enerbility готова предоставить для программы Xe‑100 свои производственные мощности. Учитывая, что эта же компания должна быть задействована в проекте i-SMR (его разрабатывает сама Южная Корея, и он прямо конкурирует с Хе‑100), можно не сомневаться: южнокорейского производителя реакторов ждут проблемы.
Centrus Energy подписала с KHNP и POSCO International соглашение о рассмотрении потенциальных инвестиций. Обогащенный уран, отметим, тоже потенциальный: увеличение объема поставок зависит от того, получит ли Centrus необходимое федеральное финансирование для строительства новых мощностей по производству низкообогащенного урана в Пайктоне.
Кроме того, KHNP и Samsung C&T подписали соглашение с Fermi America об участии в строительстве энергетического комплекса мощностью 11 ГВт.
Подписанные соглашения позволяют южнокорейским компаниям получить доступ на рынки США и некоторых других стран, но совершенно не в том качестве и не за те деньги, как планировалось изначально. Речь, очевидно, идет лишь о поставках оборудования и больших отчислениях в адрес американских компаний, прежде всего Westinghouse. Она давно перестала производить оборудование для АЭС, но, как показала история с южнокорейскими компаниями, не перестала получать за него деньги. Вся эта история могла бы послужить поучительным примером, если бы не риторический вопрос: можно ли было в 1987 году уберечься от последствий сделки своего поставщика, заключенной в 2000‑м?
Выплаты KHNP и КЕРСО в адрес Westinghouse — не единственные, которые приходится делать южнокорейским компаниям. В июле 2025 года США подписали торговое соглашение с Южной Кореей, в рамках которого последняя обязалась инвестировать в американские проекты $ 350 млрд и закупить газ на $ 100 млрд. Часть соглашения — государственные и частные вложения на сумму до $ 50 млрд в американскую атомную отрасль.
В августе 2025 года в рамках торгового соглашения американские X-energy Reactor Company и Amazon подписали с KHNP и Doosan Enerbility соглашение о стратегическом сотрудничестве, нацеленное на ускорение внедрения передовых малых модульных реакторов и топлива X-energy в США. Doosan Enerbility готова предоставить для программы Xe‑100 свои производственные мощности. Учитывая, что эта же компания должна быть задействована в проекте i-SMR (его разрабатывает сама Южная Корея, и он прямо конкурирует с Хе‑100), можно не сомневаться: южнокорейского производителя реакторов ждут проблемы.
Centrus Energy подписала с KHNP и POSCO International соглашение о рассмотрении потенциальных инвестиций. Обогащенный уран, отметим, тоже потенциальный: увеличение объема поставок зависит от того, получит ли Centrus необходимое федеральное финансирование для строительства новых мощностей по производству низкообогащенного урана в Пайктоне.
Кроме того, KHNP и Samsung C&T подписали соглашение с Fermi America об участии в строительстве энергетического комплекса мощностью 11 ГВт.
Подписанные соглашения позволяют южнокорейским компаниям получить доступ на рынки США и некоторых других стран, но совершенно не в том качестве и не за те деньги, как планировалось изначально. Речь, очевидно, идет лишь о поставках оборудования и больших отчислениях в адрес американских компаний, прежде всего Westinghouse. Она давно перестала производить оборудование для АЭС, но, как показала история с южнокорейскими компаниями, не перестала получать за него деньги. Вся эта история могла бы послужить поучительным примером, если бы не риторический вопрос: можно ли было в 1987 году уберечься от последствий сделки своего поставщика, заключенной в 2000‑м?
ДРУГИЕ МАТЕРИАЛЫ