Деньги на атом
ТРЕНДЫ #7_2023
Текст: по материалам Rosatom Newsletter / Фото: Edfenergy.com, Flickr.com
Центр глобальной энергетической политики Школы международных и общественных отношений Колумбийского университета опубликовал исследование «Критическое противоречие: опора на атомную энергию в моделях декарбонизации и ее одновременное исключение из Таксономии устойчивого финансирования». Его главная мысль: несмотря на признание важной роли, которую в декарбонизации играет ядерная энергетика, институциональные инвесторы не торопятся вкладывать в нее деньги.
Преамбула исследования — несколько фактов, свидетельствующих о признании позитивного влияния атомной энергетики на снижение выбросов. Так, в июле прошлого года Евросоюз включил ядерную энергетику в число экологически устойчивых видов деятельности в своей Таксономии. Этот документ — ориентир для инвесторов и компаний в том, какую деятельность считать устойчивой, а какую нет. Затем канадская энергокомпания Ontario Power Generation выпустила «зеленые облигации», в которых фигурировала и атомная энергетика. Спрос на них превысил предложение в шесть раз.
Авторы исследования также напомнили, что глава Международного энергетического агентства Фатих Бироль на конференции в Шарм-эль-Шейхе в ноябре 2022 года доказывал: ядерная энергетика возвращает себе прежние позиции.
Однако, изучив модели «зеленых» и «устойчивых» облигаций, принятых в 30 мировых системно значимых банках, исследователи пришли к выводу: атомная энергетика либо исключена из банковских таксономий, либо неясно, включена ли она в них. «Несмотря на потенциально важную роль ядерной энергетики в обеспечении масштабной декарбонизации мировой экономики, ее чаще всего исключают из Таксономии устойчивого финансирования, либо этот вопрос трактуется неоднозначно. Соответственно, мнение о том, считать ли ядерную энергетику „зеленой“ и „устойчивой“, сильно варьируется в зависимости от региона и института», — отмечается в исследовании. 57 % из 30 системно значимых мировых банков исключили атомную энергетику из моделей «устойчивого» и «зеленого» финансирования в своих таксономиях; еще 40 % умалчивают о том, входит она в таксономии или нет. Среди первых — JP Morgan, Citi, HSBC, BNP Paribas, Bank of China, China Construction Bank, Deutsche Bank, Goldman Sachs. Среди вторых — Bank of America, Barclays, Mitsubishi UFJ, Agricultural Bank of China, Crédit Agricole, ING Bank, Morgan Stanley, Royal Bank of Canada.
Исследователи не выявили никакой закономерности в стратегиях инвестбанков в зависимости от страны или континента.
Так, Германия и, как ни парадоксально, Франция исключили ядерную энергетику из числа допустимых видов использования доходов от недавних выпусков суверенных «зеленых облигаций», хотя в Таксономию ЕС атомная энергетика включена. Правда, проекты, которые, согласно Таксономии ЕС, могут считаться «зелеными», должны соответствовать многим условиям. Например, новая станция должна получить разрешение на строительство до 2045 года и располагаться в стране, имеющей планы по утилизации радиоактивных отходов к 2050 году. Проекты модернизации существующих атомных электростанций и продления срока их службы могут быть запущены только до 2040 года. С другой стороны, несмотря на тот факт, что во Франции на национальном уровне ядерная энергетика не считается «зеленой» и деньги от продажи суверенных облигаций нельзя использовать для ее развития, Électricité de France включила ядерную энергетику в собственную систему выпуска «зеленых облигаций».
Рамочная программа «зеленого» финансирования правительства Великобритании, по данным на 2021 год, тоже, согласно исследованию, прямо исключает ядерную энергетику. И это несмотря на то, что, в соответствии с энергетической стратегией, в стране должно быть построено восемь блоков до 2030 года. Причина — признание критериев исключения ядерной энергетики многими «устойчивыми» инвесторами.
Индонезия и Индия (что тоже удивительно) исключили ядерную энергетику из таксономии. А вот Китай еще в 2021 году включил ее в список отраслей, которые регулирующие органы страны считают «зелеными». Южная Корея включила атомную энергетику в свою K-таксономию в сентябре 2022 года.
Исключают ядерную энергетику из своих таксономий такие значимые источники финансирования, как банки развития, например, Всемирный банк. Кроме того, в Принципах ответственного инвестирования (PRI), подписанных более 5300 управляющих инвестициями и владельцев активов на общую сумму более $ 121 трлн, включение ядерной энергии в Таксономию ЕС критикуется. Международная ассоциация рынков капитала (ICMA), определяющая широко используемые принципы «зеленых облигаций», также не включила атомную энергетику в список приемлемых «зеленых» проектов.
Авторы исследования утверждают, что объем «устойчивых» инвестиционных активов оценивался на конец 2021 года в $ 35 трлн. Как ожидается, он вырастет до $ 50 трлн уже к 2025 году. «Согласно прогнозам, „устойчивые“ инвестиции продолжат расти взрывными темпами, и атомная энергетика, вероятно, выиграет, если получит доступ к этому пулу капитала», — считают исследователи. Чтобы улучшить мнение инвесторов об атомной энергетике, они предлагают группам, разрабатывающим климатические таксономии, обсудить с энергокомпаниями их роль в декарбонизации планеты.
Предложение авторов исследования воодушевляет, но наталкивается на одно обстоятельство: в некоторых проектах энергокомпании и есть инвесторы. Пример — строительство АСММ компанией NuScale Power. И за последний год инвесторы в проекте, по-видимому, всё больше разочаровываются — акции NuScale за год подешевели практически втрое (с $ 15,32 24 августа 2022 года до $ 5,97 31 августа 2023 года).
Авторы исследования также напомнили, что глава Международного энергетического агентства Фатих Бироль на конференции в Шарм-эль-Шейхе в ноябре 2022 года доказывал: ядерная энергетика возвращает себе прежние позиции.
Однако, изучив модели «зеленых» и «устойчивых» облигаций, принятых в 30 мировых системно значимых банках, исследователи пришли к выводу: атомная энергетика либо исключена из банковских таксономий, либо неясно, включена ли она в них. «Несмотря на потенциально важную роль ядерной энергетики в обеспечении масштабной декарбонизации мировой экономики, ее чаще всего исключают из Таксономии устойчивого финансирования, либо этот вопрос трактуется неоднозначно. Соответственно, мнение о том, считать ли ядерную энергетику „зеленой“ и „устойчивой“, сильно варьируется в зависимости от региона и института», — отмечается в исследовании. 57 % из 30 системно значимых мировых банков исключили атомную энергетику из моделей «устойчивого» и «зеленого» финансирования в своих таксономиях; еще 40 % умалчивают о том, входит она в таксономии или нет. Среди первых — JP Morgan, Citi, HSBC, BNP Paribas, Bank of China, China Construction Bank, Deutsche Bank, Goldman Sachs. Среди вторых — Bank of America, Barclays, Mitsubishi UFJ, Agricultural Bank of China, Crédit Agricole, ING Bank, Morgan Stanley, Royal Bank of Canada.
Исследователи не выявили никакой закономерности в стратегиях инвестбанков в зависимости от страны или континента.
Так, Германия и, как ни парадоксально, Франция исключили ядерную энергетику из числа допустимых видов использования доходов от недавних выпусков суверенных «зеленых облигаций», хотя в Таксономию ЕС атомная энергетика включена. Правда, проекты, которые, согласно Таксономии ЕС, могут считаться «зелеными», должны соответствовать многим условиям. Например, новая станция должна получить разрешение на строительство до 2045 года и располагаться в стране, имеющей планы по утилизации радиоактивных отходов к 2050 году. Проекты модернизации существующих атомных электростанций и продления срока их службы могут быть запущены только до 2040 года. С другой стороны, несмотря на тот факт, что во Франции на национальном уровне ядерная энергетика не считается «зеленой» и деньги от продажи суверенных облигаций нельзя использовать для ее развития, Électricité de France включила ядерную энергетику в собственную систему выпуска «зеленых облигаций».
Рамочная программа «зеленого» финансирования правительства Великобритании, по данным на 2021 год, тоже, согласно исследованию, прямо исключает ядерную энергетику. И это несмотря на то, что, в соответствии с энергетической стратегией, в стране должно быть построено восемь блоков до 2030 года. Причина — признание критериев исключения ядерной энергетики многими «устойчивыми» инвесторами.
Индонезия и Индия (что тоже удивительно) исключили ядерную энергетику из таксономии. А вот Китай еще в 2021 году включил ее в список отраслей, которые регулирующие органы страны считают «зелеными». Южная Корея включила атомную энергетику в свою K-таксономию в сентябре 2022 года.
Исключают ядерную энергетику из своих таксономий такие значимые источники финансирования, как банки развития, например, Всемирный банк. Кроме того, в Принципах ответственного инвестирования (PRI), подписанных более 5300 управляющих инвестициями и владельцев активов на общую сумму более $ 121 трлн, включение ядерной энергии в Таксономию ЕС критикуется. Международная ассоциация рынков капитала (ICMA), определяющая широко используемые принципы «зеленых облигаций», также не включила атомную энергетику в список приемлемых «зеленых» проектов.
Авторы исследования утверждают, что объем «устойчивых» инвестиционных активов оценивался на конец 2021 года в $ 35 трлн. Как ожидается, он вырастет до $ 50 трлн уже к 2025 году. «Согласно прогнозам, „устойчивые“ инвестиции продолжат расти взрывными темпами, и атомная энергетика, вероятно, выиграет, если получит доступ к этому пулу капитала», — считают исследователи. Чтобы улучшить мнение инвесторов об атомной энергетике, они предлагают группам, разрабатывающим климатические таксономии, обсудить с энергокомпаниями их роль в декарбонизации планеты.
Предложение авторов исследования воодушевляет, но наталкивается на одно обстоятельство: в некоторых проектах энергокомпании и есть инвесторы. Пример — строительство АСММ компанией NuScale Power. И за последний год инвесторы в проекте, по-видимому, всё больше разочаровываются — акции NuScale за год подешевели практически втрое (с $ 15,32 24 августа 2022 года до $ 5,97 31 августа 2023 года).
Где взять деньги?
Однако, несмотря на опасения финансовых институтов, атомная энергетика развивается. Главные источники ее финансирования — государственные. Крупнейшие ядерные державы — Россия, Китай, Франция и США — инвестируют в развитие своих программ. Правда, объем вложений различается. Так, Китай еще в 2021 году заявил, что в течение 15 лет построит 150 реакторов. По предварительным оценкам, это потребует порядка $ 440 млрд. В США планы гораздо скромнее — $ 6 млрд на ближайшие пять лет. Из них 1,1 млрд уже получила АЭС «Дьябло Кэньон» на продление срока эксплуатации. Еще меньше денег на атомные технологии у Франции — примерно € 1,2 млрд предусмотрено на поддержку и развитие инновационных ядерных реакторов и появление новых игроков в программе «Франция 2030».
Собственные инвестиции Росатома уже второй год превышают 1 трлн руб. — это около $ 14,6 млрд по среднему курсу ЦБ РФ за 2022 год (68,48 руб./$). Конечно, это не только вложения собственно в строительство АЭС. Но в любом случае это деньги, потраченные на развитие атомной отрасли и атомного сообщества.
Потенциально источником денег для мировой атомной отрасли мог бы стать Международный банк ядерной инфраструктуры (IBNI). Первоначально предполагалось, что в него войдут 50 стран, заинтересованных в развитии атомной энергетики. «Предполагается, что IBNI будет создан в начале 2023 года, а государства-участники (коалиция из не менее 50 суверенных стран) первоначально внесут в акционерный капитал банка $ 50 млрд (50 %, или $ 25 млрд, из которых будут выплачены сразу, а оставшаяся часть — капитал, вносимый по требованию)», — говорится в Исходном отчете и Плане действий банка. Это лишь первоначальный объем: в лучшем случае за более чем 30 лет капитализация, как отмечается в документе, могла бы вырасти до $ 300 млрд, а банк — стать катализатором инвестиций на $ 26 трлн. Инициативы IBNI должна была вести Организация по внедрению (Implementation Organization), которую планировалось создать в начале 2022 года.
Однако после кардинальных изменений политической ситуации во всем мире идея создания IBNI сначала встала на паузу, а потом кардинально трансформировалась. Теперь у банка клубный формат. «Мы предполагаем, что в первоначальную группу, которая возглавит работу по созданию банка, могут войти семь стран: США, Канада, Великобритания, Франция, Япония, [Южная] Корея и ОАЭ», — заявила в интервью изданию Energy Intelligence член совета директоров Элина Теплински. Изменились как объем, так и источники капитализации: $ 5 млрд должны вложить страны-участницы; еще $ 25 млрд, как сообщил председатель Консультативной стратегической группы IBNI Дэниел Дин, банк надеется привлечь от частных инвесторов. Предполагается, что на COP 28, который пройдет в ОАЭ в декабре этого года, будет подписана совместная декларация в поддержку банка.
Проблема IBNI, по-видимому, заключается в следующем: не очень понятно, откуда возьмутся государственные инвестиции. Как видно из приведенных выше цифр, денег даже на собственные атомные проекты у стран — потенциальных учредителей IBNI немного, а госдолг США уже составляет $ 32 трлн. Так что возникает очевидный вопрос: проекты в каких странах будет финансировать IBNI? В странах-участницах? Но если, как видно из исследования, крупные институциональные инвесторы не торопятся вкладываться в атом напрямую, то с какой стати их заинтересует идея инвестировать через банк? Если же это будут инвестиции в другие страны, то возникнут другие проблемы. В частности, во весь рост встанет вопрос распределения ролей в технологическом партнерстве. О том, что это больной вопрос для потенциальных учредителей IBNI, свидетельствует конфликт между американской Westinghouse и южнокорейской Kepco. Westinghouse не считает южнокорейский проект APR 1400 лицензионно чистым и добивается запрета на соглашения о строительстве блоков с такими реакторами в Польше, Чехии и Саудовской Аравии.
Теоретически источником денег на строительство атомной станции (правда, только малой мощности) могут стать частные — точнее, индивидуальные — инвестиции. В мировой практике есть пример Билла Гейтса, развивающего проект АСММ с быстрым реактором на натриевом теплоносителе. Но, как показывает практика, создать жизнеспособную атомную станцию — нетривиальная задача. Так, в августе стало известно, что компания не сможет подать регулятору (NRC) заявку на строительную лицензию. Срок ее подачи сдвинулся на март 2024 года. Кроме того, себестоимость блока может вырасти вдвое по сравнению с первоначальными оценками. Это обычное дело для пилотных проектов, но инвестора вряд ли порадует.
Реальность такова: финансировать развитие атомной отрасли пока готовы только государства. Россия — один из крупнейших мировых инвесторов в атом. Росатом предлагает партнерам отработанные и хорошо зарекомендовавшие себя технологии, развивает и тестирует новые.
Однако, несмотря на опасения финансовых институтов, атомная энергетика развивается. Главные источники ее финансирования — государственные. Крупнейшие ядерные державы — Россия, Китай, Франция и США — инвестируют в развитие своих программ. Правда, объем вложений различается. Так, Китай еще в 2021 году заявил, что в течение 15 лет построит 150 реакторов. По предварительным оценкам, это потребует порядка $ 440 млрд. В США планы гораздо скромнее — $ 6 млрд на ближайшие пять лет. Из них 1,1 млрд уже получила АЭС «Дьябло Кэньон» на продление срока эксплуатации. Еще меньше денег на атомные технологии у Франции — примерно € 1,2 млрд предусмотрено на поддержку и развитие инновационных ядерных реакторов и появление новых игроков в программе «Франция 2030».
Собственные инвестиции Росатома уже второй год превышают 1 трлн руб. — это около $ 14,6 млрд по среднему курсу ЦБ РФ за 2022 год (68,48 руб./$). Конечно, это не только вложения собственно в строительство АЭС. Но в любом случае это деньги, потраченные на развитие атомной отрасли и атомного сообщества.
Потенциально источником денег для мировой атомной отрасли мог бы стать Международный банк ядерной инфраструктуры (IBNI). Первоначально предполагалось, что в него войдут 50 стран, заинтересованных в развитии атомной энергетики. «Предполагается, что IBNI будет создан в начале 2023 года, а государства-участники (коалиция из не менее 50 суверенных стран) первоначально внесут в акционерный капитал банка $ 50 млрд (50 %, или $ 25 млрд, из которых будут выплачены сразу, а оставшаяся часть — капитал, вносимый по требованию)», — говорится в Исходном отчете и Плане действий банка. Это лишь первоначальный объем: в лучшем случае за более чем 30 лет капитализация, как отмечается в документе, могла бы вырасти до $ 300 млрд, а банк — стать катализатором инвестиций на $ 26 трлн. Инициативы IBNI должна была вести Организация по внедрению (Implementation Organization), которую планировалось создать в начале 2022 года.
Однако после кардинальных изменений политической ситуации во всем мире идея создания IBNI сначала встала на паузу, а потом кардинально трансформировалась. Теперь у банка клубный формат. «Мы предполагаем, что в первоначальную группу, которая возглавит работу по созданию банка, могут войти семь стран: США, Канада, Великобритания, Франция, Япония, [Южная] Корея и ОАЭ», — заявила в интервью изданию Energy Intelligence член совета директоров Элина Теплински. Изменились как объем, так и источники капитализации: $ 5 млрд должны вложить страны-участницы; еще $ 25 млрд, как сообщил председатель Консультативной стратегической группы IBNI Дэниел Дин, банк надеется привлечь от частных инвесторов. Предполагается, что на COP 28, который пройдет в ОАЭ в декабре этого года, будет подписана совместная декларация в поддержку банка.
Проблема IBNI, по-видимому, заключается в следующем: не очень понятно, откуда возьмутся государственные инвестиции. Как видно из приведенных выше цифр, денег даже на собственные атомные проекты у стран — потенциальных учредителей IBNI немного, а госдолг США уже составляет $ 32 трлн. Так что возникает очевидный вопрос: проекты в каких странах будет финансировать IBNI? В странах-участницах? Но если, как видно из исследования, крупные институциональные инвесторы не торопятся вкладываться в атом напрямую, то с какой стати их заинтересует идея инвестировать через банк? Если же это будут инвестиции в другие страны, то возникнут другие проблемы. В частности, во весь рост встанет вопрос распределения ролей в технологическом партнерстве. О том, что это больной вопрос для потенциальных учредителей IBNI, свидетельствует конфликт между американской Westinghouse и южнокорейской Kepco. Westinghouse не считает южнокорейский проект APR 1400 лицензионно чистым и добивается запрета на соглашения о строительстве блоков с такими реакторами в Польше, Чехии и Саудовской Аравии.
Теоретически источником денег на строительство атомной станции (правда, только малой мощности) могут стать частные — точнее, индивидуальные — инвестиции. В мировой практике есть пример Билла Гейтса, развивающего проект АСММ с быстрым реактором на натриевом теплоносителе. Но, как показывает практика, создать жизнеспособную атомную станцию — нетривиальная задача. Так, в августе стало известно, что компания не сможет подать регулятору (NRC) заявку на строительную лицензию. Срок ее подачи сдвинулся на март 2024 года. Кроме того, себестоимость блока может вырасти вдвое по сравнению с первоначальными оценками. Это обычное дело для пилотных проектов, но инвестора вряд ли порадует.
Реальность такова: финансировать развитие атомной отрасли пока готовы только государства. Россия — один из крупнейших мировых инвесторов в атом. Росатом предлагает партнерам отработанные и хорошо зарекомендовавшие себя технологии, развивает и тестирует новые.
ДРУГИЕ МАТЕРИАЛЫ