От риторики к дискуссии: о чем рассказывали атомщики на лекциях
НАУКА #7_2023
Текст: Наталия ФЕЛЬДМАН / Фото: Flickr.com
У многих слово «лекция» вызовет совершенно определенные ассоциации: студенты сидят в аудитории и слушают профессора. Лектор выступает в роли носителя глубоких знаний, слушатели усваивают информацию. Знакомо, не правда ли? Но это далеко не единственный вариант.
В последней четверти XX века классическая форма передачи знаний обогатилась новыми вариантами. Например, TED-лекция — это яркое, короткое выступление, насыщенное образами, цель которого — не только изложить уникальную идею, но и увлечь слушателей темой, дать им целостное представление о ней. Научно-популярная лекция тоже отличается от классической. Популяризаторы науки готовы рассказывать о научных открытиях неподготовленной аудитории, и у них особая задача — формирование у слушателей научной картины мира, борьба с антинаучными мифами, совместный интеллектуальный досуг. Манера изложения лектора-популяризатора проще, чем в университетской аудитории, при этом общая логика сохраняется.
XXI век внес в педагогику свои коррективы. Лекция, особенно во время пандемии и постковидную эпоху, — это онлайн-общение, самый сложный для спикера жанр: контакт со слушателями минимален, обратную связь получить гораздо сложнее.
Тем не менее у всех разновидностей лекции есть ряд общих особенностей. Лекция — это всегда публичное событие, ее основная цель — передача и популяризация научных знаний. Практически всегда коммуникация на лекции неравноценна: даже если слушатели задают вопросы или возникает бурная дискуссия, лектор всегда играет ведущую роль. Да и коммуникативная активность слушателей даже на научно-популярной лекции ограничена — вопросы можно задавать лишь в моменты, заранее оговоренные лектором, и только соблюдая определенный ритуал: подняв руку или зайдя в чат. Лекция всегда содержательно подготовлена заранее, и в процессе изложения лекционного материала не предполагается оценка излагаемого. Другими словами, и лектор, и слушатель относятся к материалу лекции как к достоверному, не требующему верификации.
Читали лекции и участники советского атомного проекта. Делая первые шаги к освоению силы атома, они приобретали уникальный для того времени опыт. Физик Лев Альтшулер вспоминал: «В институте Харитона были развернуты уникальные теоретические и экспериментальные исследования экстремальных свойств материи… Первоначально оценка мощности выполнялась в двух вариантах, о которых даже на высоких совещаниях иронически говорили: „Вариант ‘К' взят с потолка, вариант ‘Д' найден в бороде“». Тем не менее научная интуиция и высокий уровень подготовки позволили ученым создать ядерный щит. Став признанными экспертами в своей области, атомщики передавали знания и опыт студентам и коллегам. А некоторые начали преподавать еще до старта советского атомного проекта.
XXI век внес в педагогику свои коррективы. Лекция, особенно во время пандемии и постковидную эпоху, — это онлайн-общение, самый сложный для спикера жанр: контакт со слушателями минимален, обратную связь получить гораздо сложнее.
Тем не менее у всех разновидностей лекции есть ряд общих особенностей. Лекция — это всегда публичное событие, ее основная цель — передача и популяризация научных знаний. Практически всегда коммуникация на лекции неравноценна: даже если слушатели задают вопросы или возникает бурная дискуссия, лектор всегда играет ведущую роль. Да и коммуникативная активность слушателей даже на научно-популярной лекции ограничена — вопросы можно задавать лишь в моменты, заранее оговоренные лектором, и только соблюдая определенный ритуал: подняв руку или зайдя в чат. Лекция всегда содержательно подготовлена заранее, и в процессе изложения лекционного материала не предполагается оценка излагаемого. Другими словами, и лектор, и слушатель относятся к материалу лекции как к достоверному, не требующему верификации.
Читали лекции и участники советского атомного проекта. Делая первые шаги к освоению силы атома, они приобретали уникальный для того времени опыт. Физик Лев Альтшулер вспоминал: «В институте Харитона были развернуты уникальные теоретические и экспериментальные исследования экстремальных свойств материи… Первоначально оценка мощности выполнялась в двух вариантах, о которых даже на высоких совещаниях иронически говорили: „Вариант ‘К' взят с потолка, вариант ‘Д' найден в бороде“». Тем не менее научная интуиция и высокий уровень подготовки позволили ученым создать ядерный щит. Став признанными экспертами в своей области, атомщики передавали знания и опыт студентам и коллегам. А некоторые начали преподавать еще до старта советского атомного проекта.
Профессор И. В. Курчатов в лаборатори Ленинградского физико-технического института. 1930‑е гг.
Самый любимый преподаватель
«Педагогической работе я уделял сравнительно небольшое время, — писал Игорь Васильевич Курчатов в автобиографии. — В 1927—1929 годах читал специальные курсы по физике диэлектриков на физико-механическом факультете Ленинградского индустриального института. В 1935 году начал работать в качестве профессора в Педагогическом институте им. М. Н. Покровского, где систематически читаю на третьем и четвертом курсах „Электронную теорию“ и „Физику атомного ядра“. В этом же институте веду руководство научно-исследовательской деятельностью сотрудников кафедры физики и студентов пятых курсов».
«Мне выпало счастье учиться у Игоря Васильевича сначала в качестве студентки физико-математического отделения Ленинградского педагогического института им. М. Н. Покровского, где он заведовал кафедрой и читал курс лекций по физике ядра, затем в аспирантуре. Лекции Игоря Васильевича не были похожи на привычные профессорские лекции. Он говорил быстро, живо, увлеченно и как-то взволнованно. Его лекции были для нас интереснейшим путешествием в новый, таинственный мир атомного ядра, путешествием по лабораториям ученых различных стран. Он рассказывал о самых последних открытиях и экспериментах в новой, стремительно развивающейся области науки — ядерной физике. Все, что Игорь Васильевич нам сообщал, было так увлекательно, что мы с неослабевающим вниманием и с каким-то радостным чувством ожидания узнать что-то необычное и очень важное старались не пропустить ни одного его слова. Для нас, студентов, эти лекции Игоря Васильевича были самыми интересными, а он — самым любимым нашим преподавателем», — вспоминала Владислава Крицкая.
Лекции Игорь Васильевич читал не только студентам. Его лекция в Харуэлле — английском атомном центре — перед физиками-ядерщиками и корреспондентами английских и американских газет стала сенсационной. И. В. Курчатов рассказал, в числе прочего, об успехах советских физиков в разработке темы управляемого термоядерного синтеза. Физик Игорь Головин вспоминал, что в одной из иностранных газет его доклад был назван «самым важным заявлением об использовании термоядерной энергии в целях мира, сделанным когда-либо». «С разрешения партии и правительства я доложил на заседании английских физиков о некоторых работах Академии наук СССР по управляемым термоядерным реакциям. Я счастлив тем, что правительство моей страны проявило благородную инициативу и первым в мире решило снять секретность с этих работ», — так Игорь Васильевич рассказал об этом событии, выступая на митинге, посвященном его визиту в Англию. Его речь была опубликована и в газете «Правда». Вполне возможно, что именно благодаря этой лекции сейчас во Франции ведется строительство экспериментального термоядерного реактора, и Россия — одна из стран, принимающих активное участие в проекте ИТЭР.
«Педагогической работе я уделял сравнительно небольшое время, — писал Игорь Васильевич Курчатов в автобиографии. — В 1927—1929 годах читал специальные курсы по физике диэлектриков на физико-механическом факультете Ленинградского индустриального института. В 1935 году начал работать в качестве профессора в Педагогическом институте им. М. Н. Покровского, где систематически читаю на третьем и четвертом курсах „Электронную теорию“ и „Физику атомного ядра“. В этом же институте веду руководство научно-исследовательской деятельностью сотрудников кафедры физики и студентов пятых курсов».
«Мне выпало счастье учиться у Игоря Васильевича сначала в качестве студентки физико-математического отделения Ленинградского педагогического института им. М. Н. Покровского, где он заведовал кафедрой и читал курс лекций по физике ядра, затем в аспирантуре. Лекции Игоря Васильевича не были похожи на привычные профессорские лекции. Он говорил быстро, живо, увлеченно и как-то взволнованно. Его лекции были для нас интереснейшим путешествием в новый, таинственный мир атомного ядра, путешествием по лабораториям ученых различных стран. Он рассказывал о самых последних открытиях и экспериментах в новой, стремительно развивающейся области науки — ядерной физике. Все, что Игорь Васильевич нам сообщал, было так увлекательно, что мы с неослабевающим вниманием и с каким-то радостным чувством ожидания узнать что-то необычное и очень важное старались не пропустить ни одного его слова. Для нас, студентов, эти лекции Игоря Васильевича были самыми интересными, а он — самым любимым нашим преподавателем», — вспоминала Владислава Крицкая.
Лекции Игорь Васильевич читал не только студентам. Его лекция в Харуэлле — английском атомном центре — перед физиками-ядерщиками и корреспондентами английских и американских газет стала сенсационной. И. В. Курчатов рассказал, в числе прочего, об успехах советских физиков в разработке темы управляемого термоядерного синтеза. Физик Игорь Головин вспоминал, что в одной из иностранных газет его доклад был назван «самым важным заявлением об использовании термоядерной энергии в целях мира, сделанным когда-либо». «С разрешения партии и правительства я доложил на заседании английских физиков о некоторых работах Академии наук СССР по управляемым термоядерным реакциям. Я счастлив тем, что правительство моей страны проявило благородную инициативу и первым в мире решило снять секретность с этих работ», — так Игорь Васильевич рассказал об этом событии, выступая на митинге, посвященном его визиту в Англию. Его речь была опубликована и в газете «Правда». Вполне возможно, что именно благодаря этой лекции сейчас во Франции ведется строительство экспериментального термоядерного реактора, и Россия — одна из стран, принимающих активное участие в проекте ИТЭР.
Академик без диплома и лектор для рабочих
А вот Яков Борисович Зельдович увлекся преподаванием уже в 1960‑х годах, и старт его педагогической деятельности в МГУ совпал с интересом к проблемам астрофизики и космологии. Лекциями Яков Борисович не ограничился — в Государственном астрономическом институте им. П. К. Штернберга он совместно с И. С. Шкловским и В. Л. Гинзбургом организовал факультативный семинар по астрофизике. На этом семинаре выступали Стивен Хокинг, Кип Торн и Роджер Пенроуз — уже тогда в мире науки это были звезды первой величины. В работе семинара принимали участие как известные ученые, так и талантливая молодежь.
А вот Яков Борисович Зельдович увлекся преподаванием уже в 1960‑х годах, и старт его педагогической деятельности в МГУ совпал с интересом к проблемам астрофизики и космологии. Лекциями Яков Борисович не ограничился — в Государственном астрономическом институте им. П. К. Штернберга он совместно с И. С. Шкловским и В. Л. Гинзбургом организовал факультативный семинар по астрофизике. На этом семинаре выступали Стивен Хокинг, Кип Торн и Роджер Пенроуз — уже тогда в мире науки это были звезды первой величины. В работе семинара принимали участие как известные ученые, так и талантливая молодежь.
Трижды Герой Социалистического Труда академик Я. Б. Зельдович выступает на заседании ученого совета. Москва, 21 мая 1985 г.
Ученик Я. Б. Зельдовича И. Нургалиев так вспоминает об этом: «Общее впечатление от спецкурса в сжатом виде можно сформулировать так. Учитель с недосягаемой высоты понимания проблемы благодаря богатейшей интуиции, выработанной опытом из разных областей, которого у слушателя еще нет, сбрасывает ученику веревочную лестницу, верно и быстро ведущую к решению. Таким образом экономится время подрастающего теоретика для решения еще не решенных задач. Имея дело с особо красивыми решениями, Яков Борисович делился заразительным удовольствием со слушателями, и это он делал специально, педагогически осознанно. Перед каждой новой задачей он сначала просил „генерировать соображения“ о том, как к задаче подступиться, даже к таким, над решением которых ему самому в свое время пришлось изрядно поломать голову. Он считал также весьма поучительным разбирать „хорошие ошибки“ известных физиков, в том числе свои собственные».
Кстати, со становлением Я. Б. Зельдовича как ученого связан интересный факт. После окончания школы он начал работать в химико-физической лаборатории, но диплома о высшем образовании у него не было, так как он не окончил университет. При этом он в 22 года блестяще защитил кандидатскую диссертацию, а в 25 лет — докторскую. Это служило поводом для шуток. Когда Якова Борисовича избрали в Академию наук СССР, коллеги называли его «академиком без диплома». А однажды на банкете во время спора о том, в каком институте больше докторов наук, один из спорщиков воскликнул: «Конечно, у нас! Сколько человек у вас защитилось в этом году? Одна женщина, и — он ткнул пальцем в Зельдовича — один ребенок!»
Юмор ситуации может придавать и нарушение правил поведения. Один из случаев с Яковом Борисовичем демонстрирует, что́ бывает, когда лекция переходит в дискуссию, объяснения лектора подвергаются сомнению и критике, а слушатели становятся полноценными участниками коммуникации.
«Яков Борисович Зельдович, стоя у доски, решил объяснить коллегам, что такое псевдодифференциальный оператор. Здесь же присутствовал академик Келдыш.
— Все как обычно, — рассказывал Зельдович. — Подставляем, интегрируем и так далее.
— Нет, не подставляем, — возразил Келдыш.
— Ну как же, подставляем!
— Нет!
Разгорался спор. Но тут кто-то из слушателей подсказал:
— Псевдоподставляем!
Последовал взрыв хохота. Что такое псевдодифференциальный оператор, осталось неизвестным".
А Ефима Павловича Славского помнят не только как легендарного «атомного главкома», но и как руководителя, вложившего много сил в развитие вуза, где читались лекции для российских и иностранных студентов. Во времена Минсредмаша СССР МИФИ фактически был единственным его отраслевым институтом. Именно в период, когда Е. П. Славский был министром Минсредмаша, были построены корпуса на Каширском шоссе и общежития для студентов, начали открываться филиалы в закрытых атомных городах.
Иногда Е. П. Славскому приходилось спонтанно выступать в роли лектора, просвещать рабочих. И он с этой задачей великолепно справлялся. Об одном из таких случаев рассказывал ветеран атомной энергетики и промышленности Геннадий Михайлович Исаков: «В октябре 1964 года Ефим Павлович приехал на стройплощадку, где в это время усиленно строили морской порт, потому что не было другого транспорта. Приехал в порт, а там грузили в это время „галоши“ с концентратом природного урана. Как уж они там разлили, но все докеры бросили работу: заразимся, детей не будет и т. д. Ну, он объяснил, что это такое — природный уран, что ничего не будет, от него не заражаются, что он лично много лет работал с ним и все нормально. Сказал в шутку, от чего можно реально заразиться. Ситуацию успокоил и в конце сказал: „А теперь разберемся, кто это сделал. Работать надо так, чтобы не проливать каждую гадость“. На всю свою жизнь это запомнил. Урок был хороший. Настоящая научно-популярная лекция!»
Кстати, со становлением Я. Б. Зельдовича как ученого связан интересный факт. После окончания школы он начал работать в химико-физической лаборатории, но диплома о высшем образовании у него не было, так как он не окончил университет. При этом он в 22 года блестяще защитил кандидатскую диссертацию, а в 25 лет — докторскую. Это служило поводом для шуток. Когда Якова Борисовича избрали в Академию наук СССР, коллеги называли его «академиком без диплома». А однажды на банкете во время спора о том, в каком институте больше докторов наук, один из спорщиков воскликнул: «Конечно, у нас! Сколько человек у вас защитилось в этом году? Одна женщина, и — он ткнул пальцем в Зельдовича — один ребенок!»
Юмор ситуации может придавать и нарушение правил поведения. Один из случаев с Яковом Борисовичем демонстрирует, что́ бывает, когда лекция переходит в дискуссию, объяснения лектора подвергаются сомнению и критике, а слушатели становятся полноценными участниками коммуникации.
«Яков Борисович Зельдович, стоя у доски, решил объяснить коллегам, что такое псевдодифференциальный оператор. Здесь же присутствовал академик Келдыш.
— Все как обычно, — рассказывал Зельдович. — Подставляем, интегрируем и так далее.
— Нет, не подставляем, — возразил Келдыш.
— Ну как же, подставляем!
— Нет!
Разгорался спор. Но тут кто-то из слушателей подсказал:
— Псевдоподставляем!
Последовал взрыв хохота. Что такое псевдодифференциальный оператор, осталось неизвестным".
А Ефима Павловича Славского помнят не только как легендарного «атомного главкома», но и как руководителя, вложившего много сил в развитие вуза, где читались лекции для российских и иностранных студентов. Во времена Минсредмаша СССР МИФИ фактически был единственным его отраслевым институтом. Именно в период, когда Е. П. Славский был министром Минсредмаша, были построены корпуса на Каширском шоссе и общежития для студентов, начали открываться филиалы в закрытых атомных городах.
Иногда Е. П. Славскому приходилось спонтанно выступать в роли лектора, просвещать рабочих. И он с этой задачей великолепно справлялся. Об одном из таких случаев рассказывал ветеран атомной энергетики и промышленности Геннадий Михайлович Исаков: «В октябре 1964 года Ефим Павлович приехал на стройплощадку, где в это время усиленно строили морской порт, потому что не было другого транспорта. Приехал в порт, а там грузили в это время „галоши“ с концентратом природного урана. Как уж они там разлили, но все докеры бросили работу: заразимся, детей не будет и т. д. Ну, он объяснил, что это такое — природный уран, что ничего не будет, от него не заражаются, что он лично много лет работал с ним и все нормально. Сказал в шутку, от чего можно реально заразиться. Ситуацию успокоил и в конце сказал: „А теперь разберемся, кто это сделал. Работать надо так, чтобы не проливать каждую гадость“. На всю свою жизнь это запомнил. Урок был хороший. Настоящая научно-популярная лекция!»
ДРУГИЕ МАТЕРИАЛЫ